Потенциал мясного животноводства. Станет ли Россия стратегическим экспортером продовольствия с высокой добавленной стоимостью.

Доклад члена правления РСПП Виктора Бирюкова 

 на IX ежегодном форуме «Российская пищевая промышленность»

(организатор - Институт Адама Смита, 16 ноября 2010 года, Москва) 

Уважаемый модератор! Уважаемые коллеги! Начну цитатой из газеты «Нью-Йорк Таймс». В январе 2010 года она писала о так называемых ножках Буша: «Эта продукция, в основном бедра и крупные голени, помогла накормить голодных россиян в период экономического краха. Но она же стала символом унижения народа».

Да, в 1990-х миллионы российских семей получали животный белок благодаря дешевой американской курятине. Отечественное производство мяса пребывало в коме. Однако потом больной пошел на поправку, ему разрешили ходить на костылях, позднее – с тросточкой, а пять лет назад президент Владимир Путин инициировал нацпроект «Развитие АПК». Он призван был привести к полному выздоровлению – обеспечению продовольственной безопасности.

Успех нацпроекта превзошел все ожидания. Сегодня по мясу птицы страна уже превысила уровень 1990 года, а по свинине это произойдет в ближайшее время. Причем нынешняя курятина заметно лучше дистрофичных советских цыплят, а свинину не сравнить с зажиренным мясом, за которым давились в советских гастрономах.

Согласно Минсельхозу России, за 9 месяцев 2010 года производство скота и птицы составило в живом весе 6,7 миллиона тонн, что на 6,9% больше, чем в первые 9 месяцев 2009 года. В том числе производство овец и коз выросло на 4,7%, свиней – на 8,1%, птицы – на 12,5%. Львиная доля данного прироста приходится на модернизированные сельхозпредприятия, которые практически не уступают лучшим зарубежным. В статистических сводках они прямо называются «высокоэффективными». На личных подворьях в принципе невозможно достичь подобных показателей ни по количеству, ни по качеству мяса.

В итоге Россия уже обеспечивает свои потребности в мясе на 78% и приближается к 85% – показателю Доктрины продовольственной безопасности. Этому не помешала даже всемирная рецессия. Между тем государственная поддержка аграриев в нашей стране несопоставимо ниже, чем в Евросоюзе, Канаде, США или Белоруссии. Даже ниже, чем в Китае, ВВП которого на душу населения в 2009 году в 2,3 раза уступал российскому (разумеется, по паритету покупательной способности).

Неудивительно, что сейчас мы обсуждаем сценарии и маршруты мясного экспорта. А кое-кто даже приступил к нему: в прошлом году Китай и Вьетнам импортировали 10 тысяч тонн российских птицы и свинины. Эксперты считают, что к 2020 году Россия будет ежегодно экспортировать мясо на 1,5–2 миллиарда долларов.

В более отдаленной перспективе этот бизнес будет только расти – параллельно с населением планеты и его пищевыми запросами. По оценкам ФАО, к 2050 году спрос на мясо вырастет в Юго-Восточной Азии и Тихоокеанском регионе в 1,8 раза, в Южной Африке – в 2,0 раза, в Центральной и Западной Азии и Северной Африке – в 1,7 раза.

А вот в богатых странах потреблению мяса увеличиваться некуда: европейцы уже съедают 95–110 килограмм в год, американцы – 120 килограмм. И весь мир стремится к этим самым 120 килограммам: родилась «новая американская мечта». Если в бедных странах мясо – праздничный деликатес, то в богатых – повседневная еда.

Вот на этой высокой ноте, коллеги, я прекращаю дифирамбы российскому АПК. У нас еще хватает острых проблем, и одна из них – зачаточное состояние мясного скотоводства.

Сегодня страна обеспечивает себя говядиной лишь на 70%, и почти вся она получена от мелковесной и малопродуктивной выбраковки молочного стада. В этой связи вспоминаю встречу Владимира Путина с деловыми людьми в Нижнем Новгороде 14 сентября 2010 года. Тогда глава «Русской молочной компании» Наум Бабаев посетовал, что бычков приходится продавать по дешевке.

– Я смотрю, вы мужчин не уважаете, – пошутил председатель правительства.

Но Наум Александрович серьезно подтвердил:

– К сожалению, в нашем бизнесе телки ценнее.

Так и есть: родила корова телку – быть ей тоже дойной коровой. А если на свет появился теленок – его кое-как откормят да отправят на бойню. Туда же отвезут и корову, когда перестанет доиться. В итоге мясо получается дорогим и не очень вкусным.

Ставка на молочный и мясомолочный КРС делалась и при царях, и в советское время. Да и этого скота вечно не хватало: в ходе коллективизации 1929–32 годов Советский Союз потерял 20 миллионов голов (1/3 всего КРС), за Великую Отечественную войну коров стало меньше на 17 миллионов. Никита Хрущев в 1958 году запретил содержание скота в личной собственности, и владельцы зарезали еще миллионы буренок.

Добивали отрасль в ходе приватизации колхозов с совхозами. В 1992 год Россия вступила со стадом КРС численностью свыше 50 миллионов голов, в 1995-м их осталось менее 40 миллионов, а ныне – 20 миллионов, и число это продолжает сокращаться. За 9 месяцев 2010 года производство КРС упало на 1,4% относительно того же периода 2009 года. А Доктрина продовольственной безопасности России требует увеличения стада КРС почти вдвое. Несомненно, этот прирост должен прийтись главным образом на лучшие для нашего климата мясные породы: молоком страна себя худо-бедно обеспечивает.

Сегодня эксперты оценивают стадо мясного КРС России в 500 тысяч, включая 150 тысяч голов племенной базы. Полученное от них мясо – лишь 2% от всего вала российской говядины.

Для сравнения: в США к началу 2010 года из 40,5 миллиона коров 9,1 миллиона представлены молочными породами, а 31,4 миллиона – мясные. Общая же численность американского КРС – то есть вместе с быками – составляла 9 месяцев назад 93,7 миллиона.

Перед Россией стоит трудная задача создания мясного скотоводства почти с нуля. Инвестиции в КРС «отбиваются» гораздо медленнее, чем в «скороспелых» птицеводстве и свиноводстве. По данным Минсельхоза России, в 2009 году рентабельность от реализации мяса птицы без учета субсидий составила +17,5%, с учетом субсидий +18,6. Те же показатели по свинине +24,0 и +25,4 соответственно.

А по «красному мясу» рентабельность от реализации отрицательная: без учета субсидий –23,3, но даже с учетом субсидий –17,3%. И это при том, что в прошлом году из госрасходов на поддержку мясного животноводства более половины отданы стимулированию именно производства говядины. Если в птицеводстве размер субсидий, направленных на каждый центнер продукции, в 2009 году равнялся 50 рублям, а в свиноводстве – 84,3 рубля, то в производстве мяса КРС этот показатель составил 323,6 рубля.

Успехи пока скромные. Так, недавно в Липецкой области появился первый в России откормочник на открытом воздухе (фидлот) на 13 тысяч бычков. В среднем по стране суточный привес молодняка КРС на откорме составляет 0,5 килограмма – на современных свинокомплексах поросята прибавляют куда больше. Сданное на мясо животное весит в России в среднем 358 килограмм – это полуфабрикат, а не откормленный бык. Убойник с годовой мощностью 40 тысяч голов КРС у нас считается крупным.

Тем временем в фидлотах Канады от 20 тысяч до 30 тысяч быков, а в прошлом году я видел там фидлот на 75 тысяч. Содержание зерна в канадском комбикорме достигает 90%, обеспечивая нежность и мраморность мяса. Бычки прибавляют почти по 1 килограмму за день, и за 20 месяцев достигают необходимых 500 килограмм. Производительность бойни самого крупного в Канаде МПК – 4000 голов КРС в сутки. Мясное стадо в Канаде составляет 5 миллионов голов – в 10 раз больше нашего, а население – в 3,3 раза меньше.

В декабре 2009 года у нас родилась первая «красномясая» неправительственная организация – Национальная ассоциация заводчиков герефордского скота России.

В том же году стартовала отраслевая (минсельхозовская) целевая программа «Развитие мясного скотоводства России на 2009–12 годы» с бюджетом 19,2 миллиарда рублей. Рядом субъектов федерации были приняты соответствующие региональные программы. Казалось, эффективная господдержка позволит и мясное скотоводство сделать эффективным.

Но уже в 2010 году финансирование названной отраслевой программы было полностью свернуто. Что ж, стремление к сокращению госрасходов на выходе из тяжелой рецессии понятно. Тем более, что позже на бюджеты легла нагрузка в виде ликвидации последствий засухи и пожаров. Однако есть земли, для которых мясные быки с коровами – скот стратегического значения. Необходимо заселять и выводить из депрессии обширные территории вдоль границы с Китаем. Развитие здесь мясного скотоводства – вопрос не только продовольственной, но и национальной безопасности.

Например, забайкальские степи идеально подходят для промышленного производства «красного мяса» по канадским технологиям. В результате у местных жителей появится работа, сократится отток молодежи, вырастет собираемость налогов и, соответственно, увеличатся возможности регионального и муниципальных бюджетов.

«Мясной» потенциал Забайкалья огромен: в 1913 году на территории края насчитывалось 664 тысяч голов КРС, в 1975-м – 880 тысяч голов, а в 2009-м – только 468 тысяч. На 30% меньше, чем до революции! В настоящее время доля привозной говядины в крае составляет более 75% (свинины – и вовсе около 95%). А ведь регионоведы рекомендуют при создании рабочих мест учитывать естественные тенденции каждого конкретного региона. Животноводство как раз и традиционное, и востребованное занятие забайкальцев. Символично, что в степи под Читой председателя правительства России под занавес его августовского автопробега угощали мясом.

Убежден, что требуется дифференцированный подход. Если в кризисное время мясное скотоводство кажется не слишком существенным для европейской России, то оно жизненно важно для Забайкалья, где плотность населения в прошлом году составила 2,6 человека на квадратный километр. Для сравнения: тот же показатель в моей родной Мордовии равен 31,8 – выше в 12,2 раза.

Ресурсы по производству пищи в мире в основном исчерпаны, и прежде всего – сельхозугодья: дополнительной земли на Земле нет. Зато Россия располагает их немалым резервом, и это конкурентное преимущество мы пока не используем. По усредненной оценке, наша страна сможет кормить порядка 1 млрд человек – в 10 раз больше, чем сейчас.

Производство мяса – это индустрия глубокого передела зерна. В США $1 от продажи говядины привлекает $5 в смежные отрасли. А мы торгуем пока сырьем с низкой добавленной стоимостью – зерном (конечно, нынешний неурожайный год не в счет). Поэтому необходимо как минимум восстановить поддержку мясного скотоводства в регионах, подобных Забайкальскому краю.

Подъем мясного скотоводства не только послужит выравниванию сырьевого перекоса в экономике, но и станет цементом для всей страны. России XXI века нужны быки.

Поэтому завершу словами Чехова: «Если вы будете работать для настоящего, то ваша работа выйдет ничтожной; надо работать, имея в виду только будущее».

 Благодарю за внимание.

http://www.victor-biryukov.ru/report20101116/