«Хозяин всего» - это местный предприниматель Александр Ильтяков, владелец частоозерского мясоперерабатывающего предприятия «Велес». Соревнования в поселке пройдут по его инициативе. Здесь вообще почти все происходит по его инициативе и на его деньги. Ремонт дорог, строительство спортивных объектов – все из его кармана. В один только спорткомплекс с гостиницей и концертной площадкой «Велес» вложил 25 миллионов рублей. При этом на олигарха долларовый миллионер Ильтяков не похож ни с какого боку. По строительной площадке бегает в боксерских трусах и красной майке. Каждый забитый в стену гвоздь  контролирует лично.

- Мы же это не для себя делаем. После соревнований сюда люди будут приходить, заниматься. А деньги… Деньги - они не мои. Они принадлежат Господу. Он мне их в управление дал, чтобы я ими по-человечески распорядился.

Над головой Ильтякова висит кустарный плакат «Сочи 2014». Только вместо звезд эстрады и именитых спортсменов на нем нарисован маленький мальчик в валенках и на лыжах, наполовину укутанный в пуховый платок. Видны только глаза с каким-то непередаваемым упорством смотрящие вперед. По мозгам этот плакат с курганским Филиппком бьет гораздо сильнее любой официальной сочинской агитки. Как-то сразу хочется побеждать.

Плакаты в таком самодеятельном стиле вообще визитная карточка Частоозерья. Они тут висят на любую тему, но больше всего – на тему алкоголизма. Куда бы ты ни пошел, из-за каждого на тебя смотрят детские глаза: «Папа, не пей!»

- Сначала меня обсмеяли с этими плакатами, а потом притихли. Потому что поняли: они действуют, - говорит Ильтяков. -  Вот в 95 году уважительной причиной неявки на работу было традиционное «забухал». А сегодня в селе вообще редко можно увидеть пьяного.

Позднее выяснится, что с пьянством «хозяин всего» борется не только при помощи наглядной агитации. Время от времени Александр лично читает рабочим лекции о вреде водки и сигарет. Причем, пагубность и первого и второго доказывает самым доступным языком. Матерным. Говорит, что вещи надо называть своими именами. А раз это имя нецензурное, то и не х… его стесняться.

- Лежишь ты как свинья, пьяный под забором. А рядом дети ходят, и у них формируется образ

поведения. Они начинают думать: «Вот вырасту, нажрусь водки и тоже буду под забором лежать», - собравшиеся в зале работники «Велеса» уже в сотый раз выслушивают монолог Ильтякова. Некоторые начинают клевать носом.

- Так вот, бл...!!! – неожиданно резко кричит Александр. Расслабившиеся подчиненные подпрыгивают на стульях и берут себя в руки. – У алкоголика не может быть здоровых детей. Если хочешь, чтобы сын твой родился дауном, бухай!

Привычка во время разговора неожиданно повышать голос сохраняется у Ильтякова и после окончания антиалкогольных лекций. Окриком он как бы приводит собеседника в чувство и вновь привлекает внимание к теме. 

Тот факт, что подход директора «Велеса» к искоренению вредных привычек действует, мне позже подтвердили даже те, кто его недолюбливает. На том же «Велесе» треть сотрудников давно завязала и со спиртным, и с сигаретами, а остальные научились держать себя в руках. Частоозерье сегодня  единственный район в Курганской области, где рождаемость уже несколько лет превышает смертность.

- Они тут все какие-то правильные. Как нерусские что ли, - случайно встреченный приезжий строитель пытается мне объяснить менталитет местных жителей. – Недавно днем забыл сотовый на скамейке. А он у меня дорогой, со всякими наворотами. Так пришел через час, а он лежит!!!

Братья Александр и Дмитрий Ильтяковы вместе с армейским другом Александра Дмитрием Кашириным появились в Частоозерье 15 лет назад. В качестве

 обычных спекулянтов-перекупщиков. Приезжали сюда из родного Кургана, скупали мясо у местных крестьян и с накруткой продавали его на севере соседней Свердловской области. В один прекрасный момент такой тупой бизнес компаньонам надоел, и они взяли в аренду небольшой цех на окраине села. Решили делать колбасу. Учились методом проб и ошибок. Ни один из троих никогда производством мясных полуфабрикатов не занимался. Сегодня «Велес» одно из крупнейших мясоперерабатывающих предприятий Зауралья с годовым оборотом в 13 миллиардов рублей. А сам Александр уже давно считает себя местным.

В частоозерские дела Ильтяков поначалу не лез. До тех пор, пока местная действительность сама не начала угрожать его бизнесу.

Десять лет назад в Частоозерье начали массово селиться беженцы из Чечни. Конфликты с местным населением посыпались, как из рога изобилия. Дошло до того, что частоозерские милиционеры боялись покидать здание РОВД: при любой попытке разрулить какой-либо конфликт с участием чеченцев, те их просто били. Противостояние местных и приезжих приобрело массовый характер. Власть в конфликт не вмешивалась. По большому счету, ее в тот момент в Частоозерье вообще не было. Глава поселка с прокурором лишь бессильно разводили руками. Именно в тот момент будущий «хозяин всего» понял, насколько хрупка эта субстанция -  государство. И что власть – не то, чем наделяют, а то что берут. В сущности именно местная чеченская диаспора, сама того не желая, разбудила в Ильтякове инстинкт ответственности: «Если не я, то кто же?!» Произошло это в тот момент, когда «беженцы» добрались и до самых неприкосновенных – сотрудников колбасного цеха.

- Один приходит, избитый до  полусмерти, работать не может. Второй такой же. Третий. Одни убытки. В общем, мне это надоело.

Закончилось все как в карельской Кондопоге – массовым избиением приезжих со стрельбой и поджогами. Только без лишней информационной канонады. Чеченцам пришлось прятаться по окрестным лесам. В организации беспорядков они долгое время обвиняли Ильтякова. Сам Александр на эти обвинения никак не реагировал. Зато если кому и удалось успокоить разъяренный народ, то опять же только Ильтякову. С помощью своих рабочих (а тогда в цехе работали всего 15 человек) Александр навел в Частоозерье элементарный порядок. С тех пор для местных именно он олицетворение реальной власти: сильной, жесткой, но справедливой.

- Власть должна за людей заступаться, - говорит Ильтяков. – Она за них отвечает. Так Богом заведено. Раз не можешь, значит, ты не власть, а временщик. И место твое на Канарах, а не в России.

Информация о беспорядках в Зауралье дошла до Москвы. В итоге должностей лишились сразу несколько серьезных людей в погонах. Они очень сильно обиделись. Причем, не на своих подчиненных, которые допустили погромы, а на директора «Велеса». После конфликта для красоты сменили начальника РОВД, а перед новым поставили единственную цель – посадить Ильтякова. В итоге через год этот начальник пришел к предпринимателю и честно сказал: «Не за что тебя сажать». И тут же попросил денег на бензин для милицейских машин. Можно сказать, что таким образом местные правоохранительные органы тоже присягнули на верность «хозяину всего».

Денег на бензин Ильтяков дал. Кроме того решил вопрос с обедами для поселковых милиционеров. Просто потому, что он сегодня пусть и неофициальная, но вполне реальная власть в Частоозерье. А власть должна финансировать правоохранительные органы. Не подкупать, не прикрывать их беспредел по отношению к населению, а создавать нормальные условия для работы. В итоге сегодня уровень преступности в районе один из самых низких в области. 

А что касается чеченцев, то самые буйные после тех обытий Частоозерье покинули. Оставшиеся ведут себя тихо, закон больше не нарушают и демонстрируют полный «мирумир». Недавно в поселок приезжал один из немногих горцев, в 2002 году получивших реальный срок за участие в сельских беспорядках. Извинился перед Ильтяковым. Чеченцы сильную власть уважают.

- Сейчас бизнес начинать проще. Кто бы как ни относился к Путину с Медведевым, но они реально облегчили условия для малого и среднего бизнеса, - считает Александр. - Да, административных барьеров хватает, но деньги на свое дело сегодня найти несложно. Их дают и банкиры, и государство. А нам пришлось раскручиваться вообще без единого кредита. Их просто не давали, так как не было залоговой базы. Развивались с оборотов. То есть все заработанное вкладывали в дальнейшее развитие, а не в зарубежную недвижимость. И сейчас вкладываем. Например, из трех совладельцев я единственный живу в своем доме

. Остальные в хрущевках ютятся. Да и я съехал от родителей только потому, что уже третий ребенок родился. Подожди пять минут.

Ильтяков прерывает разговор, подбегает к ближайшему турнику - их на стадионе много - и начинает подтягиваться. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

- Утром просто не успел. Пойдем завод покажу.

На предприятии видно невооруженным глазом, что «Велес» действительно развивался без посторонней помощи и исключительно на собственные средства. В глаза бросается то, что новые цеха просто пристраивали к старым. Расширялись без какого-либо глубоко разработанного плана, иногда даже откровенно бестолково – как только появлялись свободные деньги. Этим же объясняется и то, что большая часть импортного оборудования для производства колбас сделана по спецзаказу. То есть не помещение строилось под оборудование, а наоборот. Это лишние траты, но когда воля сильнее искусства управления по-другому не бывает.

В кабинете Ильтякова  пахнет ладаном. Александр глубоко верующий человек. Иконы окружают его везде: дома, в кабинете, в комнате для совещаний. Два года назад предприниматель заложил в Частоозерье Храм Рождества Христова. Проект традиционно разрабатывал сам.

- Рядом с храмом возведем часовню. Прямо на берегу озера, - мы стоим с Александром на строительных лесах самого высокого купола строящейся церкви. Отсюда открывается шикарный вид на поселок. Сразу становится понятен смысл его названия – Частоозерье. В округе я насчитал 9 озер. Местные говорят, что их значительно больше. – Колокольня в храме будет компьютеризирована: кликнул мышкой – и набат. А рядом напротив церкви строим первый деревенский супермаркет. Там же будет стоматология и салон красоты. Чтобы все  как в городе. Ничего подобного в курганских селах еще не было.

Традиционный вопрос: а зачем вам вкладывать собственные  деньги в поселок, вы же платите налоги, так пусть этим местные власти занимаются – Александр считает идиотским.

- Я хочу жить в нормальной стране рядом с нормальными людьми. А за это нужно платить.

В итоге «хозяин всего» и платит за все. Местная школа и детский сад уже давно фактически находятся на балансе «Велеса». Сейчас Ильтяков планирует построить в Частоозерье Дом творчества и музей. Все это будет находиться в одном здании круглой формы со стеклянным куполом, «чтоб как в Рейхстаге можно было приходит и смотреть, чем там люди занимаются». Александр часто бывает в Германии и идею прозрачной крыши привез из Берлина. Наверное, уже не стоит объяснять, что и этот проект Ильтяков разработал сам. За согласование с многочисленными надзорными органами готов заплатить. Взяток он не дает принципиально, но эти траты воспринимает как инвестиции за ускорение. Другое дело – когда речь идет о банальном вымогательстве. Раньше на завод  любили  приезжать всякие «упыри с удостоверениями». Места вокруг красивые и чиновники любят здесь отдыхать. За закуской под видом проверки постоянно приходили на «Велес». После того как Ильтяков лично помял лица нескольким ревизорам, наезды прекратились.

- Я считаю, что не должны люди дрожать при виде мента. Не должно быть такого чувства животного страха у человека перед властью. Кстати, милиция просила газонокосилку. Говорят, футбольное поле травой заросло, играть неудобно. Сейчас домой ко мне заедем, заберем.

- Щас газонокосилку попробуем в работе.

Ильтяков выгружает внушительный аппарат из своего джипа и минут десять энергично бегает по деревенскому футбольному полю, оставляя после себя полосы скошенной травы. Потом звонит милицейскому начальнику.

- Сам попробовал, все работает. Только бензина залейте, а то там почти ничего не осталось. Я ее тут на поле за воротами оставлю на въезде.

Кроме чеченцев и «упырей с корочками», Ильтяков долго воевал с местными энергетиками. Поставщик электричества в одностороннем порядке повысил тарифы, а когда Александр сменил энергокомпанию на конкурирующую, склады комбината просто обесточили с формулировкой «Надо задрочить «Велес», чтоб приползли на коленях и молили об обратном подключении». Это цитата из объяснительной директора энергокомпании на имя курганского губернатора, которому пожаловался предприниматель Ильтяков. Продолжение фразы звучит еще веселее: «Я ж человек подневольный, мне сказали задрочить, ну я и начал». Конфликт с энергетиками для Ильтякова был принципиальным: ни одна уважающая себя власть не считает  нужным финансировать зарвавшихся монополистов.

- Не люблю, когда меня нагибают. На нужное дело денег мне не жалко, а кормить хамье я никогда не буду.

Губернатор области Олег Богомолов, надо отдать ему должное, встал на сторону «Велеса» и проблем с электричеством у комбината больше не было. Ильтяков тут же взял на себя повышенные социальные обязательства.

 - Сейчас у нас есть программа  по борьбе с безработицей на селе не только в нашем районе, но и во всей Курганской области, – Александр демонстрирует мне бумагу с громким названием «План по преодолению мирового финансового кризиса и коллапса сельского хозяйства».

Суть программы проста: «Велес» на свои средства покупает поросят и раздает их населению на откорм. На каждого поросенка крестьянам выделяют по 850 килограммов кормов. Селянам необходимо вырастить животных и сдать их на комбинат по заранее оговоренной цене в 105 рублей за килограмм. В прошлом году Ильтяков опробовал эту схему в действии. Получилось, что чистая прибыль каждого крестьянина, взявшего скот, составила в среднем по 3-4 тысячи рублей с одной головы. Серьезные для деревни деньги.

Анатолий Анисимов один из фермеров, участвовавших в проекте. За один сезон заработал 50000 рублей. Сейчас вместе с двумя братьями собирается расширять дело. Анисимовы составляют бизнес-план и претендуют на  грант в 300 тысяч, который правительство выделяет начинающим бизнесменам. Уже начали строить новый хлев для свиней. Поголовье собираются довести до ста голов. Тем не менее, у большинства крестьян программа особого интереса не вызвала. Анатолий Анисимов безразличие соседей объясняет просто: «Народ обленился».

- Проблема даже не в этом. Заинтересованных работящих людей у нас все равно больше, чем лентяев, - говорит Ильтяков. – Тут случился саботаж на уровне мелких чиновников. Областные власти нас поддержали. Но чтобы выдать населению этих поросят, мы должны их сами где-то купить. Единственное такое место во всей округе – это племсовхоз «Шадринский». А качество поголовья там – ниже плинтуса, иногда они нам поставляли откровенно больных поросят. Ну, а кому хочется брать такую скотину на откорм: она завтра сдохнет, и ты еще денег должен останешься.

- А что им мешает выращивать качественное поголовье?

- Господдержка мешает! Забота государства о сельском хозяйстве! Производители поголовья дотацию из федерального бюджета получают на каждую свиноматку, а сколько эта свиноматка рожает и какого качества – плевать. Главное - получать деньги из Москвы и писать туда радостные отчеты. Во! Как раз главный по сельскому хозяйству звонит.

 Ильтяков минут пять внимательно слушает собеседника на том конце провода, потом резко взрывается:

- Да понял я уже давно, что на хер вам ничего не надо! Понял! Элементарных, бл…дь, вещей сделать не можете, жопу от стула вам оторвать лень. Только жаловаться и на жизнь плакаться.

Мат Ильтякова меня уже не коробит. Более того – он звучит логично и естественно, как финансовая терминология в речи какого-нибудь сильно умного экономиста. Я давно заметил, что ненормативная лексика в России уже давно стала не языком маргиналов, а средством общения людей, которые реально что-то делают – в бизнесе, политике, творчестве.

- Продолжаем разговор, - Александр как-то быстро успокаивается. Сказывается, опыт постоянного общения с чиновниками.

– Вообще-то, выстроив цепочку:  выращивание кормов, откорм свиней, их забой, переработка мяса, реализация конечной продукции – я не хочу быть  ее владельцем, - продолжает «хозяин всего». - У каждого звена хозяин должен быть свой. Только тогда все будет работать, как положено. Один человек заниматься сразу всем не сможет. И когда мне говорят, что я и комбикорм делаю, и свиней выращиваю, и забиваю, и колбасу продаю, то мне становится просто смешно. Так в нормальном бизнесе не бывает. А я.. Что я.. Я счастливый человек. У меня все есть и я нужен обществу. Наверное, это ощущение

 и есть счастье. Чуть-чуть портит его только то, что я страдаю патриотизмом. Поехали, по деревне покатаю. У нас тут красиво.

Вечером на площади рядом с пивным ларьком знакомимся с несколькими местными жителями. Это место нечто вроде Триумфальной площади в Москве. Здесь по вечерам за бутылкой пива или чего покрепче собираются местные несогласные. И если в Москве оппозицию можно увидеть редко и недолго, то здесь ее не видно только днем. Пивные митинги устраиваются по вечерам, когда стемнеет. Узнав, что мы приехали к Ильтякову, парни начинают «открывать нам глаза»:

- Колбаса у него конченая и рабочих он у себя мордует. Олигарх, короче.

Выясняется, что недоброжелателей у «хозяина всего» в Частоозерье тоже хватает. Но главная претензия у них одна: «Я на «Велес» пытался устроиться, а меня не взяли». И никто не добавляет: «В силу морально-нравственного облика».

- Еще раз напоминаю: главное – качество. Нет качества, нет производства. Нет производства – нет нас.

Каждое утро на заводе начинается с производственного совещания. Ильтяков в фартуке мясника стоит во главе стола с двумя огромными ножами в руках. Медленно точит их друг об друга и внимательно слушает отчеты подчиненных. Со стороны выглядит угрожающе. На самом деле ножи нужны лишь для того, чтобы нарезать произведенную за смену колбасу. Собравшиеся будут ее пробовать и обсуждать достоинства и недостатки.

- Александр Владимирович, надо что-то с Надеждой решать, - к Ильтякову подошел один из заместителей. – Она второй день на работу не выходит.

- Нечего тут решать. Готовь документы на увольнение.

- Тут еще анонимное обращение от работников пришло.

На «Велесе» есть специальные ящики для письменных просьб и пожеланий трудящихся. Подписываться под ними не обязательно.

 - Что пишут?

 - «Поставьте в туалетных комнатах жидкое мыло, а то надоело твердое друг у друга пиз..ть».

- Логично. Поставьте.

Всех работников «Велеса» Ильтяков знает лично. Сам принимает на работу, сам начисляет зарплату и сам увольняет. Кроме зарплаты, «Велес» тратит на каждого сотрудника примерно по пять тысяч рублей в месяц. Это доставка к месту работы и домой, бесплатные обеды плюс каждую неделю палка колбасы в подарок.

Глядя на то, как Ильтяков кормит сотрудников колбасой, я вдруг ловлю себя на мысли, что вижу

перед собой живое воплощение многовековой русской мечты о «добром барине». Барин все за всех сделает, он защитит и накормит, он всегда о тебе позаботится и у него всегда можно найти правду. Не надо ни о чем думать, не надо ничего решать. Это очень удобно для всех: и для рабочих,  и для местной власти. Зарплата, дороги, школы, церковь, детский сад, спорткомплекс – исключительно барин. Но не станет завтра барина – и вся эта система рухнет, потому что она не умеет воспроизводить сама себя. И таких поселков, таких заводов, таких хрупких систем, построенных на сильной воле всего одного человека, в России слишком много.

Поэтому самый страшный кошмар Частоозерья –  если «хозяин всего» бросит все и уедет в Баден-Баден. А все предпосылки для этого есть. В немецком Штутгарте уже наладили выпуск колбасной продукции под маркой «Велес». Бюргерам она очень нравится.

На прощание я все же решаюсь рассказать Александру о своих опасениях.

- Барин?.. Баден-Баден?.. – Ильтяков задумывается. Надолго. Наверное, минут на семь. Потом с каким-то неподдельным ужасом произносит всего лишь одну фразу:

- 15 лет… Я здесь уже 15 лет!

Как будто все эти 15 лет он бежал куда-то сломя голову и только сейчас опомнился.

В это время появляется глава поселка, со сдержанным подобострастием косится на Александра.

- Товарищи журналисты, я вам ключи от вышки принес. Пойдемте, открою. Оттуда классный вид на деревню. Больше ж я вам ничем помочь не могу.