Фермер всегда штраф


Фермер всегда штраф
28.07.2011

Фермер всегда штраф

Фермеры Орловщины платят контролирующим органам, залезают в кредиты, но призванию не изменяют

20 июля в редакции газеты «Орловская правда» прошел круглый стол «Что мешает работать фермерам Орловщины». Его участники — фермеры, представители департамента сельского хозяйства, АККОР, сельхоз­предприятий, а также контрольно-надзорных органов, банков — обсуждали требования, которые сегодня законодательство предъявляет к фермерам. Информационным поводом послужило совещание правительства области, которое было посвящено развитию фермерских хозяйств и малых форм хозяйствования.

Кто кошмарит сельский бизнес?
Председатель АККОР Орловской области Алексей Злобин:

— Фермеры области поднимают вопросы контроля различными надзорными органами. Сегодня 27 различных контролирующих организаций могут предъявить к фермеру свои претензии. И все они будут обоснованные. Но не всегда у фермера получается выполнить все инструкции, потому что благие намерения и пожелания контролирующих органов не состыкуются с финансовым состоянием фермеров.
Так, фермер Татьяна Ерохина с возмущением заявила, что за год она заплатила 400 тысяч рублей штрафов по результатам проверок различных контролирующих инстанций.
Фермерство возникло более 20 лет назад, и фермерские хозяйства создавались на базе разрушенных сельхозпредприятий со старой техникой и технологиями. Вот на чем, к примеру, «горит» Ерохина? Она взяла разрушенную базу завода и развивает там сельхозпроизводство. Дай бог, хватило бы средств на это, а тут забор строить заставляют.
Надо менять систему подходов. У нас слишком много карательной практики. Еще два-три года пободаемся и... останемся без фермеров. Они захлопнут производство.
Природоохранный прокурор
Александр Левочкин:

— Проверки сами по себе не возникают. Их периодичность регулируется законодательством. Природоохранная прокуратура при проверках всегда работает со специалистами надзирающих органов.
Например, в этом году проверили 50 свиноводческих предприятий. Фермы ни в одном из них не ограждены. А это элементарное санитарное требование, которое направлено на пресечение контакта домашних животных с дикими, чтобы предотвратить занесение африканской чумы. Все юридические лица, которых мы проверяем, подлежат юридической ответственности. Это довольно крупные штрафы. Но контролирующие органы идут ва-банк не сразу—начинают работать с более мягких мер реагирования: вынесение представления, предписания, привлечение к ответственности должностного лица.
Что касается Ерохиной, то у нее также не ограждена свиноферма, а еще нет дизбарьера. На последнее заседание суда она не явилась и ничего еще из требуемого не установила.
В законе нет указаний на то, из какого материала надо делать забор или дизбарьер. Ставьте забор хоть каменный, хоть деревянный ­— в зависимости от своих возможностей. Дизбарьер в зимнее время должен быть с подогревом, грейте хоть печным отоплением, хоть газовым. Но в любом случае законодательство надо соблюдать.
Если несовершенны законы с точки зрения хозяй­ствования, то у общественных организаций, сельских предпринимателей есть право на разработку изменений — выносите свои поправки на рассмотрение в соответствующие инстанции законодательной власти. Право — это благо, за которое люди боролись тысячелетиями. Так давайте жить по закону.
Заместитель руководителя Россельхознадзора Валерий Барышников:

— Хочется приходить на производство и видеть, что там все нормально. Пока это не так. В течение года десять свиноводческих предприятий закрылось по причине того, что их руководство не выполнило условий по строительству ограждений ферм.
Фермер Виктор Снурницын:

— Фермерские хозяйства идут вниз, потому что правила нереальны. Так, предлагают для подогрева дизбарьера печное отопление, но деревья-то рубить нельзя. А приехал проверяющий, сразу чувствуешь — ты виноват, что-нибудь найдут. У них своя отчетность.
Вот конкретный пример. В нашем хозяйстве пала лошадь . Убыток составил 35 тысяч рублей, и организация по утилизации павшего скота еще пять тысяч нам выписала. Это дорого. Пусть эта плата будет условной. Иначе невыгодно утилизировать скот по правилам, проще погибшее животное прикопать самостоятельно. Но при этом останется неизвестной причина падежа. Вот в Белгородской области за утилизацию погибшего скота по правилам фермерам еще выплачивают премию. Надо разработать областную программу, которая бы стимулировала утилизацию павшего скота.
Заместитель генерального директора ОАО «Орловская Нива» Наталья Кустова:

— Мы не защищены от контролирующих организаций. 520 проверок прошло в «Орловской Ниве» за два года. Пожарный на днях оштрафовал на 150 тысяч, но после объяснения, что все средства сейчас идут на уборку, отсрочил уплату на 40 дней. А сколько зерна будет и какая будет цена его реализации, еще неизвестно.
Ветуправление умудряется на нас штрафы накладывать, при том что ветеринарный врач находится в штате «Орловской Нивы»: предприятие ему и зарплату, и премии по ходатайству ветуправления платит. Одно ветеринарное свидетельство стоит 20 рублей, и еще 30 рублей, чтобы его выписать. А справок нам надо столько, что разоришься платить за них.
Контролирующие органы нужны, спора нет, — пусть проверяют. Но методы контроля должны быть одни для всех. И штрафы одни для всех.
Заместитель начальника управления ветеринарии Александр Сизов:

— Есть закон, ветеринарно-санитарные правила, приказы Минсельхоза, которые надо соблюдать. Любая продукция должна сопровождаться ветеринарно-санитарным документом, который гарантирует, что этот груз качественный, прошел экспертизу и выходит из местности, благополучной по заразным болезням животных. Стоимость таких документов у нас ниже, чем в соседних регионах. Мы за какую сумму покупаем бланки, за такую и продаем. Но все вопросы решаемы, мы сможем найти общий язык.

РОБОТ-ДОЯР
ЗА 12 МИЛЛИОНОВ
Алексей Злобин:
— Пока мы не переведем фермерство на новые технологии, старый груз будет давить на фермеров, а у контролирующих органов будет широкая возможность их штрафовать.
Один из способов перехода на новые технологии ­— создание семейных ферм. Это требует от фермера больших вложений, при этом господдержка фермерам от всей под­держки АПК составляет всего восемь-девять процентов. В семейную ферму надо вложить «большие» миллионы и проценты за кредит платить сразу. Мы делали все, чтобы снизить затраты. Находили более дешевые варианты строительства. Но условия получения кредитов многих фермеров отсеяли от участия в программе.
Начальник областного управления сельского хозяйства Алексей Маричев:
— Работу по программе «Семейная ферма» мы начали в области в декабре прошлого года. Об участии в ней изначально заявили 88 человек. С каждым провели собеседование. С учетом требования получения банковских кредитов и наличия собственных средств через три месяца остался 21 кандидат, а сейчас в программе только пять человек.
Претендентам на участие в программе давали рекомендации применять современные технологии получения молока с использованием робота-дояра или доильного зала. Это необходимо, чтобы получать высококачественное молоко, соответствующее техническому регламенту. Только такое молоко можно продать за хорошие деньги. А иначе у него будет очень низкая цена реализации, по какой сейчас оно приобретается в личных подсобных и даже в некоторых фермерских хозяйствах.
Что касается цены строительства, то максимальная стоимость фермы на 100 голов действительно составляет 36 миллионов рублей. Но это сумма с учетом доильного робота и скота. Но каждый участник программы «Семейная ферма» может выбрать другую технологию. Мы ведь не вправе запретить установку там линейной дойки. Также вместо нового строительства можно заняться реконструкцией ферм. В областной программе развития крестьянско-фермерских хозяйств и малых форм хозяйствования нет привязки к технологиям. В программе предусмотрены выплаты субсидий на подготовку проектно-сметной документации, проведение экспертизы, приобретение скота и оборудования. Мы проводим работу, помогаем фермерам, а о том, чтобы заставить человека строить ферму за 36 миллионов рублей, речи нет.
Сейчас пять человек подготовили и подали документы на участие в программе, работают с банками. У кого есть свои проекты, приходите, приносите, будем обсуждать, будем работать.
Фермер Геннадий Парахин:

— Очевидно, что при создании семейной фермы нужно дать возможность семье зарабатывать и гасить кредит. А когда ставят цену 36 миллионов, то семью загоняют пожизненно в кабалу. Мы подсчитали, что по нашему проекту легко уложимся в 18 миллионов вместо 36, и хотели получить кредит. Но нам поставили условие: установить робота-дояра. Это стоит 12 миллионов рублей. Ферма — 18, робот—12. Очевидно, что условие — приобретение робота — делает проект убыточным. Это нас отсеяло от участия в проекте.
Ведущий экономист Россельхозбанка Дмитрий Бубенев:

— Нормативные требования банка не могут выполняться многими хозяйствами. Отсрочка платежа по уплате основного долга — максимум до трех лет, но оплата по процентам должна осуществляться сразу — либо ежемесячно, либо раз в квартал. Максимальный срок, на который предоставляется кредит, — 15 лет, но субсидироваться данный кредит будет до восьми лет. Все остальное ложится на плечи фермера. 20% от суммы проектно-сметной документации должны составлять собственные средства фермера.
Геннадий Парахин:
— Но за кредитом мы обращались, сопоставив все условия, считаю, что на строительство фермы дается обычный коммерческий кредит, без каких бы то ни было льгот. Кроме того, участник сразу должен выложить 20% от суммы. Но если семья имеет такие деньги, она никогда не полезет в этот навоз.
Вы говорите: государство вам дает субсидии, но субсидии в силу их незначительности проблем не решают. Самая главная проблема — паритет цен. Главное, сколько будет стоить зерно, мясо, молоко. Цены реализации у нас такие, что со всеми вашими субсидиями хоть холдинг, хоть КФХ находятся на грани убытка.
Председатель комитета по аграрной политике, земельным отношениям, природопользованию и экологии областного Совета народных депутатов Дмитрий Пониткин:
— Законы у нас нормальные. Иностранцы знакомые это подтверждают. Во многих странах законы жестче. А фермерша Ерохина на новом «Хаммере» катается и разговоры о штрафах ведет. Пересела бы на один день на велосипед и штрафы бы заплатила или, вернее, выполнила бы требуемые условия.
Есть другие, более острые и глубокие, проблемы у нашего сельского хозяйства. Основная — мы не организованы. У нас сейчас царит раздробленность: фермеры отдельно, коллективные хозяйства отдельно. Нужны кооперативы. А агрохолдинги надо гнать в шею. Департамент же сельского хозяйства их готов на руках носить — ведь с ними им нет хлопот. В Америке, например, есть негласный закон: агрохолдинги производят не больше 10% продукции. Остальное — продукция коллективных хозяйств и фермеров. У нас на долю агрохолдингов приходится 50% производства. Догадываетесь, куда нас это ведет?
А идею роботов подал нам первый вице-премьер Зубков. Съездил в Финляндию, посмотрел, как там фермеры работают, и сразу захотел перевернуть все сельское хозяйство в России. Но робот не панацея. В Голландии их всего шесть процентов. Для использования робота надо вести селекцию, чтоб корова к роботу подошла.
Деревне нужно технологическое перевооружение, но в этом процессе должно обязательно участвовать государство, без этой помощи деревне не выжить.

Орловская правда  

 



© 2011 Мясопортал, 2011 Мясопортал